Письмо 20 Архив центральной штаб-квартиры ТО (Мадрас, Индия). Я наблюдал за многими вашими мыслями, за их молчаливой эволюцией и сильными желаниями вашей сокровенной души; и с того самого времени, как ваш обет позволяет мне поступать таким образом, у меня есть нечто сообщить вам о вас самих и о тех, кого вы любите. Я воспользуюсь этой благоприятной возможностью написать прямо вам и сказать несколько слов. Вы, конечно, знаете, что однажды, когда аура Е.П.Б[лаватской] в штаб-квартире истощится, вы не сможете больше иметь писем от меня. Я хочу, чтобы вы ознакомились с положением дел на текущий момент. Ваша верность делу дает вам право на это. Сначала о вашем друге... Бедное дитя! То и дело отдавая предпочтение своей самости перед своим внутренним, лучшим «Я» (хотя она и не знает об этом), в продолжение прошлой недели она сделала все, что могла, чтобы разлучиться с нами навсегда. До сих пор еще она так чиста и искренна, что я готов оставить щель в двери, которую она неосознанно захлопывает на пути к себе, и ждать полного пробуждения этой честной натуры, когда бы ни наступило это время. Она лишена хитрости и злобы, совершенно правдива и искренна и тем не менее временами лжет самой себе. По ее словам, ее пути — не наши пути и она не может уразуметь их. Ее индивидуальность оказывается столь твердой в своих представлениях о надлежащем порядке вещей, что она, безусловно, не может понять нашу деятельность на нашем плане бытия. Скажите ей со всей добротой, что Е.П.Б[лаватская] (к примеру) была неправа вчера вечером — с точки зрения Запада, она всегда бывает явно груба и неделикатна в своих природных импульсах, — но, в конце концов, она сделала это по прямому приказу ее Учителя. Она никогда ни на минуту не остановится, чтобы призадуматься об уместности таких вещей, когда речь идет о выполнении подобных приказов. По вашему мнению, мнению цивилизованной и культурной части человечества, это есть непростительный грех; с нашей же точки зрения — т.е. некультурных азиатов, — это есть величайшая добродетель, ибо до того как это вошло у нее в привычку, она привыкла страдать в своем западном естестве и жертвовать своей личной репутацией. Но если она ошибалась... что и другая тоже была неправа. Она позволила своей женской гордости и другим личным свойствам характера, — о которых совершенно не могло быть и речи, во всяком случае, по мнению Е.П.Б[лаватской], — вовлечь себя в неприглядное дело и заранее снабжать других информацией по вопросам правил целомудрия и дисциплины... и... ее бы нужно больше винить, чем другую. Вы обязаны помнить, что вы оба отмежевались от мирского суетного общества... ради особой цели, и, не говоря уже об относительной пристойности или непристойности какого-либо социального обычая любой страны, существуют правила поведения, контролирующие чел, от которых нельзя отступать ни в малейшей степени. Я прошу употребить ваше на нее влияние, если вы желаете ей добра, чтобы ее книга была издана до 1885 г. Также скажите ей, что после разрыва со мной она в свое время получит помощь от Адепта, пишущего рассказы вместе с Е.П.Б[лаватской]. Поскольку ее больше интересуют рассказы, нежели метафизика, у нее пока нет нужды в помощи... Он, конечно, ожидал большего в Лондоне... Нечаянно услышав ваш разговор с Е.П.Б[лаватской] в ночь ее приезда, я могу сказать, что вы правы. С самого детства вы в большом долгу перед своей состарившейся матерью, которая вместе с вами проходила по многим каменистым тропам веры и опыта. От вас здесь требуется не слепое, несправедливое послушание, последствия которого могут быть пагубными как для нее, так и для вас самих, а исполненное сознанием долга усердие и преданная помощь в развитии ее духовной интуиции и подготовке таким образом к будущему. Множество размолвок и домашних печалей оставили свои кровоточащие шрамы на ее сердце... Она и вы заслужили счастливое вознаграждение за вашу доброту к нашим вестникам, и карма не забудет этого. Но устремите взгляд в будущее и подумайте о том, что постоянное исполнение долга под руководством хорошо развитой интуиции будет превосходно удерживать равновесие. Ах! Если бы ваши глаза были открыты, вы бы увидели такую перспективу потенциальных благословений для вас и человечества, таящихся в зародыше нынешних усилий, что она зажгла бы радостью и рвением ваши души! Стремитесь к Свету, вы все прекрасные борцы за Истину, но не позволяйте эгоизму проникать в ваши ряды, так как именно эгоизм распахивает все окна и двери внутреннего сосуда души и оставляет их незапертыми. Вам лично, дитя, продирающееся сквозь тьму к Свету, я хотел бы сказать, что Путь никогда не закрыт; но от прежних ошибок человека зависит, насколько труднее будет найти его и следовать по нему. В глазах Учителей никто никогда «полностью не осужден». Как затерянный драгоценный камень может быть вновь возвращен из пучины илистого водоема, так же самый распутный человек может вырваться из трясины греха при условии, что у него развито сокровище из сокровищ, сверкающая жемчужина Атмы. Каждый из нас должен делать это для самого себя, и каждый в состоянии делать это, если только захочет и будет упорно добиваться цели. Хорошие решения — это умственно нарисованные картины добрых дел: фантазии, дневные грезы, нашептывания Буддхи Манасу. Если мы их поддержим, они не исчезнут, подобно постепенно тающему миражу в пустыне Шамо, но будут все сильнее разрастаться, пока жизнь этого человека не станет выражением и видимым доказательством внутренней, божественной движущей силы. Ваши действия в прошлом были естественным продуктом недостойного религиозного идеала, результатом невежественного представления. Их нельзя вычеркнуть, поскольку они неизгладимо запечатлены в анналах кармы, и никакие слезы и раскаяние не могут стереть эту страницу. Но у вас есть гораздо лучшая возможность, чем просто искупить и уравновесить их будущими действиями. Вокруг вас, внутри и за пределами Т[еософского] О[бщества], знакомые, друзья и компаньоны, совершившие те же самые и даже более прискорбные и тяжкие ошибки по причине такого же невежества. Покажите им ужасные последствия этого, укажите на Свет, направьте на Путь, научите их, будьте проповедником любви и милосердия — таким образом помогая другим, вы получаете свое спасение. Еще должны быть написаны бесчисленные страницы вашей жизни, они остаются пока чистыми, неисписанными. Дитя своей расы и своего века, возьмите алмазное перо и начертайте на них историю благородных деяний, прекрасно проведенных дней и годов святого устремления. Так вы добьетесь успеха, пробьете себе дорогу, непрестанно устремляющуюся вверх, к высшим планам духовного сознания. Не бойтесь, не теряйте мужества, будьте верны идеалу, который вы уже можете смутно различать в тумане. Вы должны забыть многое из того, что знали. Ограниченные предрассудки вашего народа связывают вас больше, чем вы подозреваете. Они делают вас, как это было прошлым вечером, нетерпимым ко всякого рода незначительным обидам и нарушениям ваших искусственных норм приличия и склоняют терять из виду сущность. Вы еще не способны определить разницу между внутренней чистотой и «внешней культурой». Если бы Учителя оценивали вас по вашим собственным социальным критериям, где бы вы находились? Именно общество, чьи лицемерные правила приличия вы так горячо защищаете, — это гноящаяся масса грубости и чувственности внутри наружной оболочки благопристойности. Из глубины своей невежественной и злорадной нетерпимости вы взываете к нам, потому что ваша интуиция подсказывает вам, что их правила не согласуются с вашей справедливостью. Тогда учитесь распознавать людей по их внутренней сущности, а не порицать или доверять им, судя по внешности. Старайтесь, дитя. Надейтесь и примите мое благословение. К.Х.
|